Кровь времени - Страница 28

— Но это, без сомнения, помешательство, господин. Нужно совсем сойти с ума, чтобы убить ребенка. А он не просто убил — он устроил настоящую бойню. Это невменяемый человек! — продолжал возмущаться египтянин.

— Не только, Азим, здесь есть что-то еще. Он не просто убил этого ребенка — он выследил его; вел на него охоту. А основное удовольствие на охоте заключается вовсе не в последней секунде, когда ты нажимаешь на курок, хотя это мгновение тоже прекрасно. Главное — это предшествующий выстрелу ритуал, медленное и полное мелочей действо. Ты находишь следы предполагаемой дичи, идешь по ним, видишь ее издали, начинаешь вести в определенном направлении, загоняешь в ловушку. Вот в чем истинное наслаждение. И убийца все это проделал: он охотился и получал удовольствие от преследования.

Азим помахал рукой в воздухе в знак протеста.

— И тем не менее, — продолжал Джереми, — преступник прятался за стеной, на крыше мавзолея, в ожидании жертвы. Он ждал, чтобы внезапно броситься на ребенка, не оставив тому ни малейшего шанса. А затем еще и «поиграл» с ним… Да, это ужасный, порочный склад ума, но характерный для охотника. Он наслаждался процессом.

— Откуда вы это взяли? Вы заглянули в его мысли?

— Нам позволяют утверждать это найденные улики.

— Скажете вы мне наконец, что нашли там, наверху? — спросил Азим.

Детективы пробирались по бесконечному тоннелю из подвешенных в воздухе мешков с пряностями. От накатывавших одна за другой волн резких ароматов перехватывало дыхание.

— То, что дало мне повод говорить о нем как о гнусном, извращенном охотнике, Азим. Сперма.

— Что?

— Вы прекрасно меня слышали. Это его сперма, я уверен. Его возбуждение было настолько велико, что он не смог сдержаться. Ходят слухи, что такое случается с величайшими из известных охотников. В лучшие мгновения облавы у них наступает… оргазм. Они просто не могут себя контролировать. И для нас это хорошо.

— Хорошо для нас? Какой вы после этого британец, если говорите такое? Рассуждаете об охотнике, о сексуальных актах и… Хорошо для нас?

— Да, это дает нам массу новых сведений, — продолжал Джереми, не обращая ни малейшего внимания на крайнее удивление коллеги. — Прежде всего, мы можем в общих чертах представить его характер. Затем, мы точно знаем, что это мужчина, а не женщина, сбежавшая из дома для умалишенных. Мы можем предположить, что он носит бубу или джелабу, иначе его сперма не попала бы на землю. Ведь едва ли возможно, чтобы охотник поджидал жертву со спущенными штанами. И наконец, самое главное: мы знаем, что он каким-то образом был осведомлен о планах несчастного ребенка.

Азим остановился посреди улицы, на самой стремнине нескончаемого людского потока. Прохожие натыкались на него, но никто не возмущался.

— Что-то я вас не понимаю, — признался египтянин.

— Подумайте, друг мой… Если этот человек прятался там, готовый к нападению, значит, он знал, что ребенок собирается прийти. Раз возбуждение достигло такой степени, трудно представить, что убийца мог броситься на случайно оказавшегося там прохожего. Нет, он готовился к атаке заранее, задолго до появления ребенка; явно подстерегал его, прежде чем напасть. Думаю, вы легко согласитесь, что гробница калифов вовсе не то место, где обычно гуляют дети! Убийца знал, что жертва вот-вот придет, потому что каким-то образом заманил ее сюда или получил информацию о планах ребенка. Вот ниточка, которую мы должны распутать.

Джереми вытер рукавом пот со лба.

— Но остается еще ужас, который испытал ребенок, — произнес он мрачно.

— Вы имеете в виду поседевшие волосы?

— Непонятно, как ребенок, пусть даже застигнутый врасплох, мог настолько испугаться.

Азим некоторое время подбирал подходящий термин в своем словарном запасе английского и наконец сказал:

— Физиономия убийцы. Возможно, внешне он столь же уродлив, сколь и внутри.

— Может быть, может быть…

Подбородок Азима сморщился, увенчанная тюрбаном голова египтянина качнулась в знак согласия.

— Как бы то ни было, я впечатлен вашей находкой. Все выглядит совершенно логичным. И в итоге мы действительно получаем ниточку. Браво! Более того, в пользу гипотезы убийцы-охотника можно добавить еще одно наблюдение, которое я сделал в ходе обследования места преступления: приверженность к определенной территории. Заметьте, убийца всегда находит свои жертвы в одном и том же районе — в восточной части Каира, от стен Цитадели до квартала Эль-Аббасия. Он четко ограничил собственную зону охоты.

— Да, так и есть. Над этим, возможно, еще нужно работать. Однако прежде всего следует установить личность несчастного паренька. — Джереми сунул в рот финик, который за несколько секунд до этого ловко стянул с соседнего прилавка.

— У вас блестящий аналитический ум, — заметил Азим. — Счастье следить за ходом рассуждений такого детектива, как вы.

Пристально взглянув на египтянина, Джереми поправил его:

— Я рассуждал не как детектив, Азим, потому что сыщику не доводилось испытывать подобных чувств. Нет, во мне говорил охотник.

Подвал старинного здания находился на довольно большой глубине, и здесь, несмотря на уличную жару, царила прохлада. В комнате со сводчатым, низким потолком свет давали как прикрепленные к стенам газовые фонари, так и лампы с маслом, постоянно издававшие характерный запах чада. Эта вонь смешивалась с гораздо более страшным духом — мертвечины. Такой запах мог бы исходить от протухшего окорока и испортившихся продуктов, гнивших в течение многих дней в закрытой сумке. И вот сумку неожиданно открыли…